Уважаемый Владимир Владимирович!

Обратиться к Вам меня побудила несправедливость, безответственность и злоупотребления со стороны моего мужа и ряда органов (опеки Ленинского района г. Томска, опеки Центрального района г. Новосибирска, Уполномоченного по правам ребенка в Новосибирске, Прокуратуры Центрального района г. Новосибирска в отношении меня и моих детей, которая наблюдается уже с 2016 года.

Обратиться к Вам меня побудила несправедливость, безответственность и злоупотребления со стороны моего мужа и органов опеки в отношении меня и моих детей, которая наблюдается уже с 2016 года.
Меня зовут Марина Дубовская, мне 41 год. Я родила трех детей от моего бывшего мужа – профессора Университета в г. Новосибирске. 
Я родилась в чудесном старинном городе Томске. Училась в Томском Государственном Университете, защитила магистерскую диссертацию по специальности биология и даже отучилась в аспирантуре один год.
Мы встретили друг друга, когда нам было по 20 лет. Я - перспективная студентка одного из престижных вузов Сибири, приехала работать в лабораторию? в которой работал он - студент сельскохозяйственного института на курс младше меня. Даже не знаю, почему он так привлёк мое внимание. Он не был красноречив, но что-то так зацепило меня в нем. Может быть его пристальный взгляд, а может быть эта его молчаливость, которую я впоследствии принимала за вдумчивость. В 2001 году я переехала жить к нему в Новосибирск, и в апреле 2003 году мы поженились. С наукой пришлось завязать, но я нашла то, что увлекло меня ещё больше, я увлеклась флористикой.
В феврале 2004 года у нас родилась дочь. Нужно сказать, что это был не самый простой период для меня, после её рождения меня накрыло послеродовой депрессией и мне как женщине, конечно, хотелось помощи и поддержки своего мужа. По итогу, мне приходилось вывозить все на себе. Он же зарабатывает нам деньги, заботится о нас и делает все для нашего благополучия, и потом надо защитить кандидатскую диссертацию, а это значит, много работы и не надо тревожить его после, он должен отдохнуть. А я все время уставшая и измученная, хочу спать, всего лишь просто сижу дома с ребёнком и капризничаю. Почему это я прошу о помощи и не справляюсь сама, видимо я плохая Мать. Никогда не забуду, как я в отчаянии звоню ему и прошу прийти поскорее домой, потому что у крошки температура под  40 и я не могу ее ничем сбить, а в ответ мне: «Ты что, не понимаешь, я не могу, у меня корпоративное мероприятие, для поднятия корпоративного духа, на природе всей лабораторией!», с алкоголем, шашлыками и студентками. И какой скандал он мне закатил, после того как вернулся домой.  И как это у него всегда так получалось, что я чувствовала себя виноватой всегда и во всем.
Если меня что-то не устраивало, и я пыталась высказаться, мне говорили: « Прекрати скандалить, я не буду этого терпеть, в моей семье не принято скандалить. Ты просто не умеешь договариваться. Ты, ты, все ты, ты думаешь только о себе» и это ещё не весь спектр воздействий. Повышение голоса на пол тона рассматривалось как истерика. Слезы -  твои проблемы, хочешь плакать - плачь.
Все это прерывалось этапами оттепели и «сахарного шоу», когда тебе с «барской руки» демонстрировались знаки внимания и привязанности и да, самое крутое в этом, это манипулирование моими чувствами, когда меня вынуждали доказывать мою любовь. «Ты не любишь меня так сильно, как я тебя»
Только сейчас я понимаю, что моя жизнь с мужем представляла череду «ледяных душей» и оттепелей, которые с каждым разом становятся всё короче. Я пыталась «стать лучше», исполнить и предвосхищать его желания, «достучаться» него, чтобы понять, что и где пошло не так, и как это можно исправить. Ведь мы семья, а я хранительная домашнего очага. Значит должна создавать в доме атмосферу любви.
Чтобы хоть как-то отвлечься от бесконечного быта, я выходила поработать флористом в цветочный салон на два три часа. В это время с дочкой сидела няня, которую мне было предложено оплачивать поровну. Когда дочь пошла в садик, я вышла на полный рабочий день. Но полноценно работать не получалось, малышка все время болела ОРВ и я сидела с ней на больничном. Мой муж как раз только защитил кандидатскую диссертацию и стал часто ездить в командировки за границу и на конференции. В его отсутствие ко мне приезжала погостить и помочь моя мама из Томска.
В ноябре 2008 года у нас родился сын. Я была несказанно счастлива, что все прошло благополучно,  и мне удалось избежать тех проблем, которые постигли меня с рождением дочери. С грудным вскармливанием все отлично, малыш спокойный и я тоже, все чудесно, если бы ещё дочка не болела так часто и муж не ездил бы в бесконечные командировки, но это же по работе и на благо нашей семьи! Все хорошо, живи и радуйся, но меня преследует странное ощущение, что что-то не так. И это постоянное у нас все хорошо, ты всем доволен?
В октябре 2010 года, когда нашему второму ребенку – сыну – было всего один год и 11 месяцев, мы узнали о диагнозе «острый лимфобластный лейкоз» у ребенка и попали с ним вдвоём на долгое время в больницу. Это было очень сложное для меня и ребенка время. Я благодарна судьбе и Богу за то, что он послал мне чудесного врача педиатра, которая сразу поняла, что у него не всё в порядке с кровью и добилась нашего перевода в гематологическую больницу на ВАСХНИЛе, где ему поставили правильный диагноз и начали лечение от лейкоза. В больнице мы провели большую часть нашего времени на протяжении двух с половиной лет.
От врачей я узнала, что для того чтобы подстраховать жизнь сына нужны стволовые клетки, которые можно забрать у сестры или брата, но лучше сделать забор пуповинной крови у новорожденного малыша, так как это увеличивает шансы на совместимость. Муж стал настаивать на рождении третьего ребенка.
В октябре 2013 года мы переезжаем жить в другую квартиру, просторнее и больше нашей. Я счастлива и полна планов, занимаюсь флористикой. На домашнем компьютере я случайно нахожу любовную переписку мужа с его аспиранткой. Я испытаю большой шок и отчаяние.
Я тут же позвонила мужу и он примчался домой в течении десяти минут. После выяснения ситуации, он обвинил меня в том, что я вторгаюсь в его личную жизнь. Что это было подло с моей стороны. Каким-то невероятным образом он сделал меня виноватой во всем и я даже извинялась перед ним. На счет переписки он сказал, что это был лишь флирт со стороны девушки, который ничего не значил, но был ему приятен и не более того. Каким-то удивительным образом ему удаётся меня убедить в этом.
Как только мы переехали в новую квартиру и он начинает настаивать на рождении третьего ребёнка. Ведь нам нужно подстраховать сына, отобрать пуповинную кровь, на всякий случай. Он очень настойчив, в ход идёт все, только бы я согласилась. Попутно, он намекает на то, что мне не нужно больше работать. Зачем разводить дома грязь, это не приемлемо в новой квартире, ладно в старой, но здесь … Занимайся домом, детьми и мной, разве этого не достаточно? Сейчас нам нужно подумать о детях, посвятить им время, они так в этом нуждаются. А потом мы решим вопрос о том, чтобы открыть мне мастерскую и я буду творить в своё удовольствие. А пока я должна быть примерной женой и матерью, а он так старается для нас и пишет докторскую диссертацию.
С начала 2016 года моя жизнь, по нарастающей, становилась все сложнее и сложнее: гормональная перестройка после родов, высокая эмоциональная и физическая нагрузка. Грудной ребенок на руках, прерывистый сон и постоянное ночные кормления. Сын с ослабленным иммунитетом, после перенесенной болезни, требующий пристального внимания к его здоровью. Дочь подросток, с гормональной перестройкой и перепадаем настроения. Всё это упало на меня и мои плечи, пока муж был очень занят подготовкой к защите докторской диссертации.
С января 2016 года, как снежный ком, на меня начинают валиться проблемы. Старшая дочь постоянно болеет, сначала ОРВ, затем гнойной ангиной. Все лечение проходит с приемом большого количества антибиотиков. В апреле у неё начинаются проблемы с желудком и врачи ставят ей диагноз гастродуоденит. Помимо всего прочего у неё нарушается сон, и она впадает в депрессивное состояние. Я пытаюсь помочь ей как могу. Уговариваю мужа отвести дочь к психологу, вначале он не хочет этого делать, говоря, что все психологи и психиатры шарлатаны и им самим нужно лечиться, но после моих настойчивых уговоров соглашаешься.
К концу учебного года детей, я чувствовала себя такой уставшей и морально и физически, такой опустошённой. Помню, как с нетерпением ждала наступления каникул и считала дни. Мне хотелось поскорее уехать на дачу, гулять по травке босыми ногами и сидеть с малышкой на руках на качалки и качаться.
Постепенно я стала спать все меньше и меньше. То, по долгу лежала в кровати и не могла заснуть, то просыпалась часа в 4 утра. Накануне «трагической» для меня даты, я отпросилась у мужа погулять с подругами и пришла позже оговорённого срока, за что он меня отчитал. На следующий день, я встретила его коллег по работе и один из них в беседе поделился со мной свежей «сплетней». По возвращении домой, я рассказала ее мужу и в ответ получила негодование в свой адрес. Я сильно расстроилась, у меня поднялось давление и весь следующий день я чувствовала себя очень и очень плохо. Вечером 26 мая муж вернулся домой и сказал, что все, что я ему сказала это враньё, он это знает из достоверных источников. И сообщил, что собираться ехать на рыбалку.
Я уговаривала его остаться дома, но он был непреклонен и сказал, что ему нужно отдохнут и подумать. Я чувствовала себя все хуже и хуже, щеки пылали, ладони чесались, а в голове чувствовалось сильное напряжение, нарастало ощущение беспричинного страха. Мне было трудно дышать, сердце бешено колотилось,  кружилась голова и все время немели ноги, о чего я ими все время шевелила, но легче не становилось. Самым тягостным для меня было то, что я не могла никак уснуть.
Так я промучилась всю ночь, то вставая попить воды, то сходить в туалет, то просто подышать свежим воздухом на балконе.
Утром 27 мая 2016 года со мной супруг предлагает мне съездить к платному психиатру, чтобы он выписал мне таблетки, чтобы я наконец-то смогла уснуть. Я соглашаюсь, потому что измотана до предела.  Детей он передаёт своим родителям, которые были вызваны им к нам домой накануне. Он собирает вещи малышки, которой на тот момент было всего 11 месяцев и вручает ее бабушке со словами: «По пути на дачу, остановитесь у аптеки и купите НАН». Я не акцентировала на этом внимание, но сейчас это наводит меня на мысли, что он уже тогда знал, что домой он меня не привезёт.
Когда мы приехали в клинику, нас встретила врач психиатр. Она начала задавать мне разные вопросы, а потом спросила моего разрешения, поговорить с моим  мужем за закрытой дверью. Вернувшись назад, она предложила вызвать мне карету скорой помощи, которая отвезёт меня в стационар, где мне поставят капельницу и я посплю. Скорая помощь увезла меня в психиатрическую больницу, где я пробыла около недели. На протяжении всего моего пребывания там врачи пытались убедить меня, что я говорила им, что моя старшая дочь была подменена мне в роддоме и все мои родственники об этом знали. Спустя неделю, мне принесли снимок флюорографии, и с подозрением на туберкулёз отправили в психо-туберкулёзный диспансер, за 300 км от Новосибирска, где меня держали почти два месяца. Диагноз туберкулёз в итоге так и не подтвердился.
Все это время муж посещал меня в больнице два раза в неделю. Вначале он был нежен и мягок, обнимал меня, говорил что любит и что после того как меня вылечат мы поедем с детьми море. Постепенно я стала наблюдать, что он становиться все отстраненнее и холоднее. Я списывала это на усталость, ведь ему приходилось ездить туда и обратно. Не за долго до моей выписки, мой супруг заявил, что решил подать на развод. А также, что он не останется один, так как ему как здоровому мужчине нужна женщина, которая сделает его счастливым и от этого будут счастливы и наши дети. Вскоре, я узнала, что той самой женщиной стала, аспирантка переписку с которой я случайно нашла в нашем компьютере.
23 июля 2016 года, забрав меня из больницы, он сказал, что теперь я должна жить в Томске с моими родителями. Через десять дней он привёз из Новосибирска мне в Томск нашу младшую дочь Софию со всеми вещами и оставил мне на воспитание. Малышке на тот момент было чуть больше года. Шантажируя меня моим диагнозом, который мне поставили в психиатрической клинике на Владимировской в г. Новосибирске, он вынудил меня подписать мировое соглашение, по которому старшие дети остаются жить с ним в Новосибирске, а Я и Малышка со мной в Томске. Я регулярно посещала моих детей в Новосибирске и проводила с ними время.
Мой бывший муж изначально диктовал мне условия, место и встречи с детьми, апеллируя тем, что я должна думать в первую очередь об интересах детей. Периодически не давал возможности свободно поговорить с детьми по телефону, так как они с его слов «устали, заняты и не хотят со мной сейчас общаться». Я неоднократно обращалась в органы опеки и попечительства г. Новосибирска, прокуратуру и Уполномоченному по правам ребенка в г. Новосибирске с просьбой помочь мне в решении вопросов, связанных с невозможностью свободно общаться с детьми. После того как я подала на него иск в суд об определении порядка общения с детьми, в ответ на это началась травля против меня и моих родителей. Мой бывший муж писал во все органы и инстанции порочащие меня вещи, а также обвинял мох родителей и меня в том, что мы скрываем от него ребенка и он якобы находиться в потенциально опасных для жизни условиях. Меня он выставлял в письмах как психически ненормальную женщину (ссылаясь на мой диагноз), якобы употребляющую алкоголь и ведущую распутный образ жизни на глазах у ребенка и в присутствии моих родителей.
В настоящий момент идут судебные тяжбы. Мой бывший муж, используя свои возможности и связи, всячески старается выставить меня в нелицеприятном свете и забрать всех детей себе. У меня есть основания подогнать, что мой бывший муж пользуешься своим авторитетом и пытаешься влиять на ход нашего дела.  По оценке независимого эксперта относительно экспертизы проведенной в Институте Клинической Психологии в г. Новосибирске, экспертиза, проведенная там имеет в себе противоречивые выводы, а также носит дискриминационный характер в отношении меня, основанный лишь на наличии у меня диагноза. Есть заключение о том, что экспертная организация не имела лицензии на проведение судебных психолого-психиатрических экспертиз. В проведенной экспертизе отсутствует научный метод, каким проводили экспертное исследование, есть и другие нарушения.
Я не сделала ничего предосудительного и аморального, не употребляла наркотики и не злоупотребляла алкоголем, не вела распущенный и аморальный образ жизни. Я просто была женой и мамой. В какой-то момент, когда во мне что-то надломилось – меня «выбросили» из дома и из жизни моих детей.
7 октября 2019 года основании определения суда Центрального района г. Новосибирска, у меня забрали мою дочь Софию и передали её отцу. Все это произошло после того, как на судебном разбирательстве по разделу совместно нажитого имущества встал вопрос об экспертизе расписки, по которой отец моего мужа, якобы дал ему в долг 1,9 млн.рублей на покупку квартиры. О существовании этой расписки я ничего не знала до того момента, пока не подала иск о разделе совместно нажитого имущества. Расписка была представлена в суд, долг признали и с меня хотели взыскать 800 тысяч рублей. Мой бывший муж предлагал мне «простить» этот долг, если я соглашусь определить место жительства всех детей с ним.
Прошу Вас, уважаемый Владимир Владимирович, помочь мне в независимой и объективной оценке всех обстоятельств, связанных с фактическим отбором у меня моих детей. Я хоть и простой, но все же адекватный и работающий человек, способный воспитывать детей. Ведь меня несправедливо вычеркнули из жизни, забрали самое главное и ценное – моих детей.